Эксперты и экспертное знание в несовершенном обществе
Экспертиза в современном мире: от знания к деятельности / Под ред. Г.В.Иванченко, Д.А.Леонтьева. М.: Смысл, 2006. С. 125-149. В. Г. Николаев Эксперты и экспертное знание в несовершенном обществе
Когда случается слышать слово «эксперт», на ум приходит образ умного, эрудированного, образованного, много знающего и понимающего человека, как правило, в очках, с бородой, с серьезностью в глазах и спокойной уверенностью в манерах, который в нужный момент — когда у кого-то возникла проблема, а знания того, как ее решить (или лучшим образом решить), не хватает — может прийти, просветить, объяснить, дать диагноз, прогноз, рецепт и рекомендацию, после чего ее решение становится делом сугубо техническим. Внешний образ эксперта сегодня может быть и другим. Например, человек в деловом костюме, со строгой прической, при галстуке и с ноутбуком последней модели, опять же что-то объясняющий и рекомендующий несведущему потребителю экспертизы. Если нуждающийся в экспертизе знает, куда и к кому за ней обратиться, принимает все, что эксперт ему предложит, в качестве руководства к действию и если последствия этого принятия и инкорпорации экспертизы в действие никому всерьез не вредят, то ничего проблематичного в феноменах «эксперта» и «экспертизы» нет. В противном случае они проблематичны. Настоящая статья посвящена некоторым ключевым аспектам этой проблематичности. Что такое «эксперт»? Отвечая на этот вопрос, начнем с того, что слово «эксперт», несущее на себе налет новизны и модности, в принципе синонимично несколько потускневшему и не столь свежему слову «специалист». И тут и там речь идет о знатоке некоторого специализированного дела, о человеке, хорошо разбирающемся в своей специализированной области. Когда говорят «эксперт по межнациональным отношениям», эта фраза не сильно отличается по смыслу от фразы «специалист по межнациональным отношениям» — разве что звучит более впечатляюще и, так сказать, «по-современному». Поэтому ниже мы будем принимать указанные термины как равнозначные. Эксперт как социальный тип возможен и представим лишь в контексте разделения труда , которое предполагает дифференциацию лиц по критерию наличия или отсутствия у них того или иного особого набора знаний, умений и навыков, обеспечивающего выполнение некоторого ограниченного круга задач. Под экспертом имеется в виду человек, занимающий в рамках разделения труда определенное место, которому приписывается ответственность за выполнение соответствующего специализированного дела и принадлежность к которому маркирует данного человека как человека, который должен быть естественным образом сведущим в деле, находящемся в его ведении в силу занятия им этого места. Идеально наивное сознание не склонно разводить место, выполняемое в этом месте дело и наличие у находящегося в этом месте лица компетентности в данном деле: например, может принимать как нечто само собой разумеющееся, что место «милиционер» занимает лицо, компетентное в милицейском деле, и что это лицо в этом месте занимается именно этим делом, а не чем-то другим; или может предполагать, что человек, занимающий место «социолог», сведущ в социологии и занимается в этом месте именно социологией. О таком наивном сознании Гарфинкель пишет: «С точки зрения обывателя, санкционированным отношением между презентированной–явленностью–объекта–интенции и объектом–интенции–который–является–в–этой–презентированной–явленности служит отношение неоспоримого соответствия» [Гарфинкель, 2000, c. 147]. Как бы обыденное мышление ни отходило от этой предельной наивности в сторону паранойи или разумной подозрительности, «эксперт» как социальный тип может быть рассмотрен лишь в соотнесении с «обывателем» как типом, расположенным на противоположном полюсе шкалы «ведение–неведение», или «знание–незнание», и последний тип лучше брать в чистом виде . Разделение труда как социальный факт обладает, в терминах Дюркгейма, принудительностью, и эта принудительность выражается, помимо прочего, в том, что каждый из нас по собственной воле или невольно, прямо или косвенно, в общении лицом-к-лицу или анонимно потребляет плоды экспертного знания других. В условиях современного разделения труда каждый человек, много чего не зная и много чего не умея делать, но жизненно нуждаясь в продуктах и услугах, являющихся плодами этих отсутствующих у него знаний и умений, вынужден получать эти продукты и услуги от других — знающих и умеющих то, чего не знает и не умеет он, — и при этом не имеет ни малейшего представления о том, какие профессиональные логики кроются за продуктами и услугами, которые попадают таким образом в его нерефлективное пользование. В этом смысле слово «эксперт» относимо к специалисту в любом деле, которое обладает указанной непрозрачностью для обывателей, становящихся клиентами этого специалиста. Если А желает повесить в своей квартире картину, но сам не умеет этого делать и обращается к В, умеющему это делать, то В выступает для А в качестве «эксперта» (в этом конкретном деле). «Эксперт» в более узком и расхожем смысле — как советник и консультант важных людей, принимающих важные решения, — является частным случаем «эксперта» в широком значении. К нему в полной мере относится все, о чем пойдет речь ниже. Природа «эксперта» как публичного персонажа...
